Ночью, каясь в грехах, пал я ниц во прах,
И потоками слез я к утру истек.
Истерзал я всю грудь и стенал в слезах,
Как безумный мечась, я сбивался с ног.
Позабыл я весь мир, весь его обман,
Что там мир! Все забыл, горем обуян.
"О Иса, - я взывал, - о Шахирмердан!"
Порадеть мне молил я небесный рок.
Вдруг с небес сонмом звезд Млечный Путь слетел,
И троих я мужей в свете звезд узрел:
Два - в зеленом, один - одеяньем бел.
Взор вперив, я смотрел, говорить не мог.
Первый руку простер - мою грудь рассечь,
А второй мне вонзил прямо в сердце меч,
Третий пал мне к устам - жизнь вдохнул и речь,
Чтобы я тем мужам суть всех дум изрек.
И отверз я уста, лишь услышал зов,
Хмель любви я испил, стал душою нов,
Чую - реют во мне семь жемчужин-слов,
В них вложу, думал я, боль моих тревог.
Двое рослых мужей, третий ростом мал
Повелели мне: "Добрый час настал,
Слово есть - вопрошай, ты зачем нас звал?
Молви все, что таишь, что в душе сберег!"
"Что грозней, - я спросил, - чем небесный свод?
Что есть тверже камней, шире бездны вод?
Что жесточе огня, холодней, чем лед?
Хуже прочих какой ядовит порок?"
"Хуже кары небес, - мне рекли, - навет,
Благу добрых речей - не чета весь свет,
Черствой твердости злых и у камня нет,
Словно море - тот муж, что умом высок!
У скупого нутро холоднее льда,
Власть владыки - огонь, если злом тверда,
Хуже всяких отрав бедняку - нужда, -
Эти речи тебе да пойдут в урок!"
И восстал я с земли, преисполнен сил,
Вдаль готов был идти, в сердце чуя пыл,
Захмелел, онемел, сам себя забыл,
Но, смятенный, молчал, слов найти не мог.
И услышал я зов: "Мы к тебе сошли,
Будет имя твое славой всей земли,
В чем желанье твое, о Махтумкули?"...
Тайну выдаст лишь тот, кто умом убог.
|
|
|